Китай. Бедные деревенские родственники

6 апреля 2000 года
из журнала Экономист

Дискриминация сельских мигрантов в Китае приобретает формы расизма

По решению Съезда Партии в 1997 году государственные предприятия должны были предпринять усилия для увеличения своей доли на рынке, а следовательно "оптимизировать" используемую рабочую силу (читайте, уволить значительную ее часть). Государственные банки первыми начали претворять в жизнь это решение путем сокращения предоставляемых кредитов. И как это часто случается в такой большой стране как Китай, эти официальные поползновения предпринимаются с некоторым опозданием по отношению к реальной жизни. Еще в 1995 году выражение xia gang - буквально означающее "те, кто покидают свои места" вошло в обиход. Так называют людей, которые вынуждены сидеть дома, получая минимальную зарплату вместо того, чтобы быть официально уволенными. Похожие выражения употребляются и по отношению к тем категориям людей, рабочие места которых просто испарились. Это те, кто "ожидает работу" (хотя ждать они могут сколь угодно долго), "рано вышедшие на пенсию" и те, кто "отсутствует на рабочих местах". В социалистической стране слово безработица даже нельзя упоминать, вот почему официальный уровень безработицы в Китае составляет около 3,1% городской рабочей силы, что до абсурда мало.

В 1995 году в Лиаонинге насчитывалось 12 миллионов работоспособного населения. Нет сомнений, что на данный момент эта цифра должна быть выше, то есть около 400 тысяч людей должны были быть уволены в 1999 и в этом году. Вот Вам и социалистический рай.

На северо-востоке стачки, забастовки и даже захваты фабрик умножились. Пока предсказываемые неконтролируемые акты гражданского неповиновения не осуществились. Возможно потому, что несмотря на недостаток рабочих мест городской пролетариат обеспечен гораздо лучше, чем может показаться на первый взгляд. Почти все из этих "новых нищих", для начала, сохраняют за собой государственное жилье.

Безработные с государственных предприятий привязаны к одному месту своими квартирами, наличием других благ и надеждой на получение новой работы. Деревенские жители, однако, гораздо более подвижны.

Китайские фермеры до недавнего времени имели дело в основном с первичной переработкой сельскохозяйственной продукции. Вскоре после революции Мао и его соратники раздавили крупных землевладельцев и передали их землю крестьянам. После чего стали присваивать любые получаемые в сельском хозяйстве излишки с целью построить на этом тяжелую промышленность. Это выразилось в провале Великого Рывка (1958-61 годов), который повлек за собой ужасающий голод, убивший 30 миллионов китайцев. Однако окоммунистивание продолжало идти довольно быстрыми темпами, выпуск предприятий и доходы перестали расти или начали снижаться. Некоторое облегчение наступило в связи с роспуском коммун, начавшемся в конце 1970-х.

За этим последовал период либерализации и некоторое обогащение, по сравнению с предыдущим периодом времени. Фермеры, которые продолжали обрабатывать землю, смогли даже получать прибыль. Другие смогли найти работу в небольших городах и на сельских предприятиях, в квази артелях, процветавших на нерегулярной основе или поехать на побережье для помощи в выращивание сельскохозяйственных растений, торговли с зарубежными странами или работать на фабриках, таких как Гуизен (Guizhen). Вместе с этим появилась и целая волна сельских жителей, желавших выполнять грязную работу в больших городах.

Вы можете распознать сельского иммигранта, недавно прибывшего в город не столько по одежде или оцепенелому выражению лица, сколько по размеру. За всю свою жизнь деревенские жители съедают гораздо меньше калорий, чем горожане. А после того, как они приезжают в город, отношение к ним ничуть не улучшается. По национальному законодательству, сверхурочные часы должны оплачиваться в полтора раза больше, чем обычное рабочее время и должны быть ограничены 36 часами в неделю. Однако вчерашние сельские девушки обычно работаю на фабриках по 12 часов в день семь дней в неделю без всяких премий и доплат.

Пун Нгаи из университета Гонконга проработала целый год на конвейере фабрики производящей электронику в Шензене (Shenzhen) в Гонконге чтобы все узнать о dagongmei, дословно "маленьких сестренках, тяжким трудом живущих" или молодых женщинах из села. Ее увлекательная работа, опубликованная в Журнале Китай, описывает как фабричный режим превращает молодых женщин в "рабочих лошадок". Часто девушки не имеют ничего против, однако, это очень суровый процесс. Описывая типичный случай на производстве, мисс Пун приводит следующий пример. Как-то она случайно поцарапала изделие, выпускаемое на конвейере. Менеджер линии (мужчина, разумеется) даже не повернулся в ее сторону, однако, когда то же самое случилось с 18-летней девушкой только что приехавшей из деревни, он закричал: "Какого черта ты делаешь, такая здоровенная царапина. Ты же здесь не поле плугом пашешь, эти штуковины дорого стоят, и ты не сможешь заплатить за них, если даже проработаешь в своей деревне целый год". Затем он повернулся к мисс Пун и сказал: "Эти деревенские девчонки все такие, трудно научить".

Так что семь раз отмерь, один отрежь. Такая занятость вполне законна, и селяне возвращаются к себе домой довольно богатыми по их меркам. А приезжие, такие как сборщики мусора из Хенана в Бейджинге живут на задворках городского общества. Они делают эту низкую работу - мусорщиков, дворников и т.п., ту, от которой отказались гордые городские работники, уволенные с государственных предприятий