Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 3)

Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 1)
Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 2)
Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 4)
Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 5)
Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 6)
Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 7)
Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 8)
Уругвай, Парагвай - кого хочешь выбирай! (Часть 9)    

    Настолько друзья, что начали обмениваться памятниками, правда, пока в одностороннем порядке, т.е. сначала мы им, а потом, при случае, они - нам. Зураб Церетели подарил Монтевидео 2 бронзовых бюста - Льва Толстого, в честь которого пришлось срочно назвать маленькую площадь у российского посольства, и Юрия Гагарина, которого разместили почему-то на далёкой окраине. Постаменты у обоих памятников скромные до неприличия, да и масштабы бюстов нецеретелевские. Оно и понятно: решили сэкономить на транспортировке, а потому и размеры памятников получились дачно-садовые.
    В аэропорту Монтевидео нас встречал яркий представитель русской диаспоры - сбежавший с российского теплохода в 1992 году и <натурализовавшийся> в Уругвае бывший моряк Николай Голубей. Его ангажировало уругвайское Министерство Туризма в помощь г-же Ами Укар (тётушка из Министерства, что нас возила по стране), в качестве переводчика. Так, на всякий случай. Он нас сразу ошарашил рассказом о том, как еще пару лет назад сюда летели чартеры из Москвы с шопниками, закупавшими здесь дешевую кожу и шубы. Признаться, никогда и ничего о чартерах из Москвы в Монтевидео я не слышал.

    Может, просто путаница в терминологии? Не чартер, а <блок мест> на регулярном рейсе?  Всё равно странно. Одно дело - окупить авиабилет в Турцию или Грецию за 180 долларов, другое - билет за 1000...Ну да ладно! <Вот бар мой. Закрытый>, - показывает Николай куда-то в темноту улиц. И вздыхает. В Уругвае после кризиса пиво в барах запрещено продавать дороже 9 песо за бутылку (10 рублей). При общей дешевизне еды в Уругвае народ оставляет в барах  и ресторациях доллара по 3 за посещение, с едой и напитками. Особо не разбогатеешь.
   
    ...Недалеко от Пунта-дель-Эсте, на высоком утесе над морем (пердон! Ла Платой), стоит необычный дом интересного художника - Casapueblo . Еще издалека замечаешь, что его архитектура какая-то странная, фантастическая, <неместная>. Живет здесь Карлос Паэс Виларо. В 1950-1960-е годы объездил почти всю Центральную и Западную Африку, влюбился в неё, возвеличил африканское народное творчество, возведя его в ранг  вершины мирового искусства.

    Признаться, в такой идеализации африканской цивилизации присутствует некоторый <перебор>; мы неизбежно слишком разные, и несмотря на присутсвие в наших городах маленьких кучек растаманов, всё равно смотрятся они нелепо (ну хочешь марихуаны покурить - это понятно, но зачем из себя, с рязанской-то физиономией, негра строить?). Творчество Виларо - симбиоз африканского и наивного креольского искусства, такой <этно-наивизм>. Самое смешное то, что я решил, что он уже умер, т.к. фильм показали о нём как бы в прошедшем времени. Пока ходил по залам его музея, заметил, что некоторые картины написаны в 2002 году. Так чего ж я его похоронил-то?

    А если жив, то он где-то здесь, т.к. одна часть дома - музей, другая - мастерская и личные покои, а третья отдана под гостиницу. Весь дом построен в стиле глинобитных дворцов и мечетей Мали и Камеруна, правда, побелён по-андалузски. Хозяин оказался дома, у себя в мастерской, и нас к нему препроводили. Он любезно нам попозировал, показал работы, дал интервью для программы. Интересно же - живой уругвайский классик, да еще и путешественник, наверняка самый известный в Уругвае. Потом пригласил к себе в дом, заставленный, заваленный, увешанный  предметами искусства - <трофеями>, привезенными из Африки, Океании, Азии. Жена художника, Анетта, вышла полюбопытствовать, чем это гости тут занимаются. У дедушки <губа не дура>: как и прежние жены, Анетта - настоящая красавица, изящная синеокая блондинка, лет тридцати-тридцати пяти.  Короче, удивительный дом, и удивительны обитатели его!...
    Добрую половину этого, в общем-то, немаленького дома, занимает стильная ( в духе <этно-наивизма>)гостиница, которую арендуют аргентинцы. Здесь есть и апартаменты, и стандартные гостиничные номера. Не в летнее время здесь снять номер долларов за 50, но в декабре-январе цены взлетают вдвое, что вполне объяснимо - разгар купального сезона.
   Мы были в гостях еще в двух местах - клубе конного поло Медельин и эстансии Ла Пас. Медельин находится недалеко от Пунта-дель-Эсте. Сначала нас пригласили на обед, на который съехались помещики со всей округи и даже какой-то тележурналист в отставке. Потом изрядно повеселевшие хозяева и их гости вызвались продемонстрировать своё мастерство игры в поло, и нас заодно научить. Первый раз мы с Дмитрием Воздвиженским ездили на лошадях в Драконовых горах в ЮАР, а второй - здесь... Но уже лучше получается. Алексей Передельский, главный оператор НТВ, в поло участия не принимал; он всё это действо терпеливо снимал. Потом снимал прогоны коров  и лошадей в эстансии Ла Пас, что на Западе Восточной Республики Уругвай. Всё-таки, животноводство денег Уругваю приносит больше, чем туризм...Хотя сейчас многие эстансии открывают <гостевые дома> для любителей побыть на природе, вдохнуть забытые запахи сельского хозяйства, помечтать, глядя, как гаучо гонят белое тучное стадо коров на  ранней зорьке. При этом многие эстансии, имеющие порою полутора вековую историю, сохраняют облик старинного поместья, так что ностальгистам опять же путь сюда...

    Ностальгия заставила уругвайцев превратить в город-музей Колонию-дель-Сакраменто, основанную португальцами в 1680 году и переходившую неоднократно из рук в руки. Потому здесь стоят бок о бок португальские и испанские дома. Старинные улочки, мощенные булыжником, сохранили почти нетронутым свой облик со времен ожесточенного противостояния испанцев и португальцев. Уругвайцы Колонией очень гордятся; это единственный колониальный город, признанный памятником мирового значения, хотя, по правде сказать, особого впечатления он не производит. Можно подняться на маяк и осмотреть город сверху, но лучше этого не делать, так как вид на крыши открывается безобразный. 
    Городок небольшой, обойти его можно за час. Есть маленькие музейчики - португальский и испанский, несколько ресторанчиков, у Собора - кафе, в котором столики накрывают в салонах старых автомобилей. Есть сувенирные магазины, но сами по себе уругвайские сувениры какие-то невыразительные... Ну, матешницы продаются разных видов с прорезанными надписями "Uruguay", трубки к ним, чтобы мате посасывать (некоторые им завтракают, ибо в этом подобии чая содержатся все необходимые человеческому организму микроэлементы). Ну, кожаные изделия разные. Короче, решили массовые закупки сувениров отложить до Парагвая, где сувениров больше и где они дешевле раза в полтора (забегая вперед, скажу, что Парагвай себя в этом отношении оправдал на 100%). 
   Наш маршрут по Уругваю был достаточно простым: Монтевидео, Пунта-дель-Эсте, обратно через Монтевидео в Колонию, далее в эстансию Ла Пас на границе департаментов Рио-Негро и Пайсанду, оттуда поездка в Сан-Хавьер и возвращение в Монтевидео. От Монтевидео до Колонии почти три часа езды, от Колонии до Хавьера - ещё три. Глубинные районы Уругвая не столь интересны, как прибрежные. Городки маленькие, бедненькие, тронутые крылом пронесшегося дефолта, да и до него они, по всей видимости, не процветали. Так что, чтобы не испортить впечатление от Уругвая, советую далеко от побережья не отъезжать. Мы держали свой путь к  реке Уругвай, чтобы познакомиться с русскими поселенцами, которые уже три поколения живут на её берегах.
    Они прибыли сюда ровно 90 лет назад, тоже зимой, на речном пароходе из Буэнос-Айреса. Несколько десятков человек со всем своим движимым имуществом, маленькими детьми (из которых более двадцати умерло в первую же зиму от холода) с Юга России и Малороссии. По сути,  они - протестанты <по-русски>, отрицающие священничество, обряды, иконы, святых и т.д. Назвали они свою общину <Новым Израилем>. В 1913 году глава протестантов Василий Лубков вывез часть общины в Уругвай, поскольку уругвайское правительство благоприятствовало новым иммигрантам, если они готовы были заниматься сельским хозяйством на пустующих землях. Им выделили территорию у речки Сан-Хавьер (San Javier), и общинники основали поселение, переросшее в небольшой городок.

    Сейчас здесь по-русски говорят немногие, но многие носят русские имена и фамилии, хоть и говорят только по-испански. Себя считают уругвайцами, благодарны Лубкову, за то, что он их вывез из России. На улице нам попался колоритный персонаж: потомок первопоселенцев затрапезного вида, почти без зубов, ярко выраженно <под мухой>. Из русских выражений вспомнил только <Эй, тётка, иди сюда!>. Многие русские слова переделались на испанский лад. Дом, где проводятся религиозные собрания и где к нашему приезду пожилые общинники из тех не многих, кто говорит по-русски, устроили нам небольшую экспозицию старых фотографий, называется "Сабранья>, а хмельная бражка - <ла бражка>, т.е. употребляется с артиклем. Всё это слышать было забавно и довольно умилительно, как и лицезреть новые партии старушек, прибывающие в <Сабранью>, чтобы поприветствовать первую телевизионную группу из России, которая приехала их снимать.

Читать дальше >>>